В сессионном зале Николаевского городского совета на стенах размещены парадные портреты Главных командиров Черноморского флота (они же – военные губернаторы Николаева).
Такое «совмещение профессий» произошло в 1805 году, 20 марта, в бытность Главным командиром адмирала маркиза Жана-Франсуа Прево де Сансак де Траверсе, француза на русской службе (где его называли Иваном Ивановичем), человека более чем европейского, хорошо понимавшего различия в целях, полномочиях и методах руководства структурами государственной власти и местного самоуправления.
В этом смысле Николаеву, в его более чем двухсотлетней истории, повезло еще дважды: при губернаторе-шотландце Алексее Самуиловиче Грейге, и губернаторе-немце Богдане Александровиче фон Глазенапе. Бакенбарды и аксельбанты всех троих украшают зал горсовета, мало отличаясь от этих непременных атрибутов чиновной власти у остальных вельмож, изображенных на портретах. И современные городские депутаты, азартно делящие земельные участки под застройку и субвенции из госбюджета, в пылу борьбы не часто задумываются над поучительными уроками развития городской общины, преподанными нам нашими предками. Под стать им и госчиновники, воспитанные большею частью в советские времена, когда местное самоуправление не существовало даже теоретически.
А если урок не впрок, то «велосипед» приходится изобретать снова и снова, с каждым новым губернатором, с каждым новым горсоветом. Во многом поэтому пробуксовывает такая необходимая Украине административно-территориальная реформа…
Создание в Николаеве военного губернаторства преследовало цель благую – избавление молодого города от посторонней административной власти. Николаев несравненно приближался к высшему руководству Российской империи. Но город окончательно становился флотским, и его гражданская общественность отодвигалась на задний план. Последствия этого сказываются и сегодня, в 21-м веке.
Но при де Траверсе судьба Николаева складывалась счастливо. Более известна его активная административная деятельность. Он учредил Депо карт (гидрографическую службу), а при ней – кабинет древностей (первый в Николаеве музей), библиотеку и типографию. Было открыто училище юнг, расширено штурманское училище, построен понтонный Ингульский мост, Дом Главного командира, открыт сиротский приют, создана городская полиция.
Возрождалось судостроение, приостановленное после смерти Потемкина.
Но для нас важнее его забота о развитии в Николаеве, как сейчас бы сказали, «гражданского общества», городской общины. Вот как писал известный николаевский городской деятель Г.Н. Ге в своем «Историческом очерке столетнего существования города Николаева при устье Ингула», изданном в 1890-м году: «Князь Потемкин относительно Николаева задавался исключительно интересами флота, и потому в Николаеве, можно сказать, не замечал собственно городского общества. Князь видел здесь только адмиралтейство…и ни разу не вспомнил о том, что по закону следовало рождающемуся городу». А следовало, на основании существовавших межевых законов, наделить Николаев соответствующим земельным участком. Херсону, при объявлении его городом, прирезано было 40 тысяч десятин земли. Николаеву же не отмежевали ни единой. Все земли в округе были признаны либо адмиралтейскими, либо казенными.
Де Траверсе настойчиво добивался «высочайшего повеления». И добился. Городу были пожалованы 20 тыс. десятин. Но лишь в 1812 году в натуре было выделено 17 337 десятин и 560 саженей. Ожесточенные споры за землю с Богоявленском, Воскресенском, частными лицами и Морским ведомством утихли лишь к 1830-му году, причем частное землевладение некоего Вавилова, расположенное в районе теперешнего кинотеатра «Родина» и мешавшее строительству дороги к Ингульскому мосту, городу пришлось выкупить за 20 тыс. рублей, что представляло очень большую сумму.
Отголоски тех баталий за землю слышны до сих пор. Последователи де Траверсе, городские депутаты 90-х годов прошлого века, ведомые председателями горисполкома, сначала – Ю. Сандюком, потом – А. Бердниковым, сплотив ряды – от рьяного коммуниста В. Шаповаленко (к сожалению, ныне покойного) и до отъявленных либералов – одними из первых в Украине добились установления Верховной Радой границы Николаева, отстояли городское земельное управление от посягательств Держкомзема и, опять же, одними из первых, начали массовую приватизацию городских земельных участков, что не только давало 10 — 12 млн. грн. ежегодно в виде разовых бонусов, но и весьма благотворно влияло на инвестиционную привлекательность, деловую активность и репутацию Николаева в глазах представителей бизнеса.
Земля города – огромный ресурс городского развития, но пользоваться им нужно точно и с умом, чтобы не повторять казусов, подобных истории с Вавиловым. Поучительный пример того, как поступать с землепользователями, не выполняющими инвестиционных обязательств, мы тоже находим у де Траверсе, который не только пресек расхищение пригородных земель, но и опять-таки с помощью высочайшего повеления добился отобрания назад тех участков, на которых владельцы не выполнили условий отвода.
Поучительное руководство к действию для современных отцов города!
Все последующие губернаторы, более или менее успешные в делах флота, мало внимания уделяли развитию городского самоуправления. Да и законодательство того времени, действовавшее еще со времен Екатерины II, не поощряло муниципальные подходы к городскому развитию. Даже адмирал А.С. Грейг, так много сделавший для Николаева, не особо доверял общественным инициативам, предпочитая проводить улучшения силами Морского ведомства. Город все еще оставался, по выражению Г.Н. Ге, «на послугах» у Черноморского флота, и к 1820-му году в Николаеве не было ни одной городской школы!
Движение началось с появлением у адмирала Грейга сильного партнера из местных. Городским головой был избран купец Иван Кустов. Он не только бомбардировал Грейга письмами, но и заказал проектно-сметную документацию для строительства школьного здания. Общественность на городском сходе приняла решение строить школу на городские деньги. А. Грейг поддержал проект, но министерские чиновники оказались непоколебимыми даже под воздействием авторитета и связей влиятельного адмирала. Характерна чиновничья аргументация: да, школа нужна, но городские деньги трогать нельзя, кредит тоже брать нельзя, строить будем на деньги Министерства, но денег у Министерства на постройку нет… Поэтому не нужно строить новое здание, проще купить готовое здание, Но подходящего здания нет… И вообще, зачем Николаеву, городу не губернскому и даже не уездному, учебное заведение?
В результате совместных усилий губернатора и городского головы удалось открыть приходскую школу на 25 учеников, которая только в 1833-м году была преобразована в трехклассное уездное училище. И это в городе – столице Черноморского флота! Воистину, «первым делом, первым делом самолеты…» И дело развития образования в Николаеве замерло до… губернаторства фон Глазенапа.
Зато тандем Грейг — Кустов «пробил» для города создание первого своего банка, для чего потребовалось личное обращение адмирала к самому государю-императору! Так трудно развивался бизнес в городе-казарме.
Сегодня в вольном Николаеве около 40 банковских филиалов, но ни одного местного кредитного учреждения. А в Одессе, которая была вольной со дня основания, их несколько… Вообще вся история города корабелов – это неравная игра в догонялки с Одессой, в которой «жемчужина у моря» постоянно брала верх, оставляя на долю соседа участь махать топором или кувалдой.
Характерно, что первый же кредит в 64 тыс. рублей был выдан Николаевским муниципальным банком (Городовым комитетом) на постройку пристани, предвосхищавший сегодняшнее наше стремление сделать Николаев «транзитным городом», центром перевалки грузов.
Начало николаевской торговли восходит опять же к временам де Траверсе. В 1810-м году из Николаева было вывезено зернового хлеба на 24 тыс. рублей, привезено соли 80 тыс. пудов. Работал и каботажный торговый флот, делая рейсы к Херсону и Одессе. Но грузиться суда были вынуждены в военной гавани (нынешний «нижний БАМ»), где не было складских помещений, да еще и проходить фарватером вокруг Спасского мыса, теряя время на лавировки. В силу этих причин лес вообще доставлялся по сухопутью, что приводило к его существенному удорожанию.
Обо всем этом И. Кустов сообщал в рапорте адмиралу Грейгу. Пристань в районе Поповой балки (там, где сегодня морпорт) была построена за счет кредита, о котором сказано выше, и городской бюджет начал пополняться портовым сбором.
Развитие по пути торговли и мореплавания сулило городской общине выгоды, которых нет и сейчас. Ведь до сих пор, например, канальный сбор достается то морскому торговому порту, то «Дельта-лоцману», то вообще непонятно кому. Город же, истинный владелец своего выгодного географического положения, получает лишь небольшую долю в виде налогов и благотворительности. Как не сравнить это, например, с Гетеборгом, где огромный порт находится в городской коммунальной собственности.
Возвращаясь же к событиям почти двухсотлетней давности, приходится сообщить читателю, что к 30-м годам 19-го века развитию ремесленного и торгового бизнеса в городе было нанесено один за другим два тяжелых удара: правительство приняло решение дать Николаеву статус исключительно военно-морского порта, с запрещением иностранным судам входить в Ингул, а затем последовал указ 20 ноября 1829 года о выселении из Николаева евреев… Их возвращение было разрешено лишь в 1859-м году и растянулось до 1866-го.
Надо ли говорить, что город стал проигрывать в развитии не только Одессе, Таганрогу, Феодосии и Керчи, но и соседним Елисаветграду (Кировограду), Херсону и Вознесенску, окончательно превратившись в тыловую базу Черноморского флота и центр судостроения.
Именно судостроение, кормившее городское население многие десятилетия и сделавшее славу Николаеву, ставши моноотраслью, превратило его в казенный, закрытый, служилый, «имперский» город, весьма уязвимый при изменениях политической и экономической конъюнктуры. Г.Н. Ге писал: «До какой степени мало было в Николаеве данных, благоприятствующих развитию городского благоустройства…, наилучше видно из следующего. Трудно найти в России город, равный с Николаевом по населению, в котором было бы так мало церквей и в котором бы церкви были так убоги…»
Вот данные на 1890-ый год по одному из важнейших индикаторов городского развития того периода: церквей православных – 8, католическая – 1, лютеранская – 1, синагог – 2, мечеть – 1. Это на 80-тысячный город, наполовину состоявший из хат, крытых камышовыми крышами, и на три четверти заселенный служащими Морского ведомства и членами их семей.
Чтобы ситуация начала меняться к лучшему, потребовался шок поражения в Крымской войне, запрет для России держать в Черном море военный флот, отмена крепостного права и… назначение николаевским губернатором в 1860-м году генерал-адъютанта Богдана Александровича фон Глазенапа.
В Крымскую войну Николаев не находился в зоне боевых действий и не подвергался разрушениям. Но в каждой семье морских офицеров и матросов (а их было – три четверти населения), оплакивали мужей, братьев и сыновей, сложивших головы на бастионах Севастополя. В войне погиб Черноморский флот, прекратило существование адмиралтейство…
Вот как описывает этот период все тот же Г.Н.Ге: «С окончанием войны для Николаева наступило самое критическое время. Никаких подрядчиков, ни поставщиков, ни мастеров, ни даже чернорабочих уже не нужно было… Чем же жить? Рабочий люд… стал расходиться во все стороны… Подрядчики и поставщики выезжали из города, многие из моряков перешли на Балтийский флот. В опустевшем, обезлюдевшем городе жизнь совсем остановилась. Безработица более и более деморализовала население… По заходе солнца в Николаеве стало опасно выходить из дому…»
Как все это похоже на ситуацию начала 90-х годов 20-го века в Николаеве, после сокрушительного поражения Советского Союза в третьей мировой (холодной) войне!
Вспоминаю 1994-ый год, поход рабочих Черноморского завода на горисполком. Десятитысячная колонна людей в брезентовых робах и касках, ведомая местными «попами гапонами», в грозном молчании окружила здание сталинского ампира – бывший обком партии, а ныне горсовет и горисполком. Люди требовали положенного им по всем законам рыночной экономики – оплаты за тяжелый труд на протяжении нескольких месяцев. Нужно было обладать определенным мужеством, чтоб выйти навстречу демонстрантам и попытаться объяснить, что не у тех требуют. И теперь, по прошествии лет, объяснять приходится снова и снова, да толпы заметно поредели, не в последнюю очередь в связи с настойчивой работой руководителей местного самоуправления и всей городской общины по развитию малого и среднего бизнеса, приватизации, привлечению инвестиций, созданию новых рабочих мест, разветвленной рыночной инфраструктуры. Но эти «лихие» годы еще нужно было прожить, не умерши при этом с голоду, угроза которого от многих еще не отведена.
Вернемся в 1860-ый год, к назначению губернатором адмирала Глазенапа.
Естественный для любого вновь назначенного администратора шаг – уяснить себе истинное положение объекта управления. Но Глазенап совершил для этого нестандартный ход. За 12 лет до муниципальной реформы Александра II он привлек для стратегического планирования городского развития общественные силы, лучших представителей городской общины, причем по принципу всесословности. В созданную им комиссию вошли и дворяне, и купцы, и мещане, и ремесленники, и военные, и гражданские чиновники, во главе с председателем – адмиралом Юхариным.
Стратегическими вопросами переустройства городской жизни были определены: открытие иностранным судам доступа в Николаев, т.е. возрождение коммерческого порта, постройка к Николаеву железной дороги, открытие в Николаеве всех необходимых учебных заведений, в том числе университета.
На моей памяти каждый новый мэр также начинал с консультаций с общественностью и разработки стратегии развития города. Но мало кто с такой целеустремленностью и настойчивостью способствовал претворению принятых решений в жизнь.
Снова процитируем Г.Н.Ге: «…Несчастный, совсем уже замиравший город, обходившийся одним уездным училищем и одним девичьим приходским, развивавший в своей жизни только уголовщину, выявил оживленную деятельность лучшей среды и стал строить свою гражданственность на новых началах».
В 1862-м году состоялось открытие коммерческого порта, в 1863-м – мужской гимназии. Затем в разных частях города стали открываться школы грамотности. Их число вскоре было доведено до 19-ти! Во всем крае ни в одном городе, равном по населению, не было такого количества школ.
Тогда же в Николаеве был открыт приют благотворительного общества – для убогих, престарелых и найденышей.
В 1865-м году, благодаря ходатайству Глазенапа, в Николаеве начала издаваться газета «Николаевский вестник», основателем, издателем и редактором которой был Е.С. Павловский. Это была вторая, после «Одесского вестника», частная газета во всем крае.
Для тех, кто следит за новейшей историей города, начиная с 1990-го года, аналогии более чем очевидны, да и проблемы во многом схожи. Достаточно вспомнить начавшийся тогда бум создания средств массовой информации, более или менее не зависящих от идеологического отдела обкома. В короткое время появились газеты «Вечерний Николаев», «Радянське Прибужжя», «Родной причал», «Новая николаевская газета». Начали работать в эфире и телевизионные компании, и радиостанции, покончившие с партийной монополией. Свободное развитие общины невозможно без свободной прессы. Этот тезис 150 лет назад отстаивал капитан-лейтенант Павловский, а в наше время – журналисты, медиа-менеджеры и издатели новой волны, чьи имена не могу не назвать. Это и покойные уже Ю. Питель, В.Смирнов, В. Шведов, В. Боднарюк, В. Иваненко и ныне здравствующие В. Гросман, Н. Шепель, Н. Лущан, Г. Задырко, Д. Ремественский, В. Мехеда, В. Чиченин, В. Карнаух, С. Круцкевич, К.Брейтбург, А.Настенко, А.Белоножко, Ю.Демченко… И пусть простят те, кого в силу забывчивости не упомянул.
Проблемой для Глазенапа стало «открытие» города. Здесь николаевцы натолкнулись на сопротивление сразу трех министерств: морского, финансов и иностранных дел. Приводить их аргументацию не имеет смысла – обыкновенные чиновничьи увертки, весьма напоминающие те, которые слышали В. Лисицкий, А. Кинах и А.Бердников, добивавшиеся «открытия» Николаева в новейшее время.
Фон Глазенапу пришлось «выходить», как сказали бы сейчас, на великого князя Константина Николаевича. Высочайшим повелением порт был открыт с 1 июля 1862-го года, с учреждением таможни, а уже через несколько лет Николаев стал третьим в Российской империи (после С.-Петербурга и Одессы) портом по объемам вывозной торговли (экспорта).
Мы по праву можем гордиться не только своим судостроением!
Системный подход к развитию города требовал, вслед за открытием порта, подведения к городу железнодорожной линии. Но этому естественному шагу оказано было бюрократическое противодействие, за которым прослеживается давление городов-конкурентов.
Министерство путей сообщения сочло ходатайство жителей Николаева не подлежащим удовлетворению «по причине малых объемов перевозок зерна». Но ведь для того и планировалось строительство дороги, чтобы эти объемы увеличить! В пореформенной России, на благодатных землях юга Украины, урожаи были отменными, валовой сбор зерна возрастал, и экспорт зерна, как и сегодня, становился одной из статей благоденствия города и края. Пусть задумаются над этим обстоятельством некоторые нынешние николаевцы, сокрушенно покачивающие головами: «Вывезли все…» Вывозят-то не «за так», а за деньги, А вот политикам и администраторам надо бы подумать, как отрегулировать экспорт, чтобы не сбивалась закупочная цена на зерно, как снизить себестоимость его доставки получателям, чтобы заработать смогли не только зерноторговцы (трейдеры), но и сельхозпроизводители, чтобы развивалась городская инфраструктура и благоустраивался город.
Именно так и действовали наши предки, В своем стремлении заполучитьк себе железнодорожную ветку они опирались на поддержку губернатора и земского собрания Херсонщины, и на проверенное уже покровительство великого князя Константина Николаевича. Организующей и направляющей силой лоббирования интересов города был Б.А. Глазенап и выборные от городской общины купцы Бухтеев (дважды избиравшийся городским головой) и Клатковский. И концессия на строительство линии Знаменка – Николаев была выдана!
Всякое развитие обладает внутренней динамикой, порождая новые проекты и новые проблемы. Железная дорога была открыта в 1873-м году. А уже в 1874-м – построена в порту новая пристань. Мостились улицы, прилегающие к порту, затем была подведена железнодорожная ветка от товарной станции к порту.
Характерно, что мощение, например, улицы Кузнечной (сейчас – Скороходова) производилось за счет зернотрейдеров, плативших городу нелегальный «мостовой» налог. Как не вспомнить тут добровольный взнос «Нибулона» в асфальтирование улицы Индустриальной… А проведенная в 2008 году, при городском голове В.Д. Чайке, комплексная реконструкция все той же улицы Скороходова точь в точь повторяет управленческое решение адмирала Глазенапа по улучшению логистических схем в городе!
Все положительные изменения тех лет в судьбе Николаева происходили уже без Глазенапа, переведенного в 1871-м году «на другую работу» после 12-летнего руководства городом и флотом.
Именно отъезд помешал планам открытия в Николаеве высшего учебного заведения. План, хотя и не увенчался успехом, но вызвал к жизни процессы, аналогию которым находим в отрасли образования в наше время.
Глазенап исходил из того, что после уничтожения Черноморского флота в Николаеве сохранялась значительная материальная база, почти идеально пригодная для создания университета: фундаментальные здания адмиралтейства, казарм, которые могли использоваться как аудитории, обширный морской госпиталь, легко превращавшийся в университетскую клинику. В Николаеве находилась и прекрасная севастопольская морская библиотека… Но главное, имелся серьезный интеллектуальный потенциал, не востребованный морским ведомством, но крайне необходимый быстро развивавшемуся югу страны.
Однако министерство народного просвещения (опять министерство!), признав аргументацию Глазенапа правильной, отдало предпочтение созданию Новороссийского университета … в Одессе.
В 1996-м году, в бытность мэром А.Я. Бердникова, открывая в Николаеве филиал Киево-Могилянской академии, мы уже не упустили своего шанса, и университет им. Петра Могилы был создан на базе того же Адмиралтейства (корпусов завода им. 61 коммунара и находившегося на его территории профессионально-технического училища). Среди десятка деятелей, спорящих о том, кому принадлежит честь открытия университета, нелишне вспомнить и первого автора идеи использования процессов конверсии для развития образования в Николаеве.
Глазенап не пал духом и трансформировал свой проект открытия университета, предлагая открыть в Николаеве политехнический институт, в чем встретил поддержку общественности не только нашего города, но всей Херсонской губернии, и даже смежных с ней. Земские учреждения заявляли о своей готовности вскладчину субсидировать институт. Но не судилось… По представлению министерства финансов (!) технологический институт был открыт в Харькове.
Зато, как бы репетируя создание института, Глазенап одним махом открыл на базе упраздненной штурманской роты мужскую гимназию, о которой уже упоминалось. Ей было передано все имущество штурманов: церковная утварь, библиотека, физический, метрологический и нумизматический кабинеты, химическая лаборатория, мебель и спортзал.
В том же 1863-м году открылась женская гимназия, в 1873-м – реальное училище, а затем и коммерческое (в котором впоследствии учился И.Э. Бабель).
Сегодня в Николаеве более десятка университетов и филиалов вузов, в которых учится более 30-ти тысяч студентов.
Преобразования, затеянные Б.А.Глазенапом на принципах сотрудничества государственной власти и местного самоуправления, продолжили Н.А. Аркас и А.А. Пещуров, но их роль уже не требовала смелости и новаторства: к тому времени была проведена муниципальная реформа Александра II, и им оставалось следовать предписанным законодательством процедурам. Николаев стал обыкновенным крупным городом империи, гармонично развивавшимся, привлекавшим крупные отечественные и иностранные инвестиции, сулившие ему радужные перспективы.
Если бы не бесконечная череда войн и революций, каждый раз заставлявших начинать все сначала!
Перед оградой Музея судостроения и флота (бывшего Дома Главного командира) установлены бронзовые бюсты прославленных адмиралов. Но здесь нет ни де Траверсе, ни Грейга, ни фон Глазенапа. Нет и Пещурова с Аркасом.
Памятник А.С. Грейгу разрушен, на его месте – огромная статуя того, кто никаким образом не причастен к истории города. Уничтожен вандалами и бюст В.А. Васляева, которого благодарная память николаевцев выделяет из череды губернаторов (секретарей обкомов) советского периода. Не в ту, не в ту сторону направляют вектор исторической памяти! Может потому уроки истории – не впрок, а путь в Европу для нас прокладывают капитаны из тех, кто не способен понять, что все новое – это лишь хорошо забытое старое.
Но восстанавливаются храмы. Стараниями общественности установлены памятники первостроителю города Фалееву, городскому голове Леонтовичу, открыта мемориальная доска основателю Николаева князю Потемкину.
Надеюсь дождаться времен, когда вместо мемориальной доски типа «Здесь с… по … находился комитет профсоюза госслужащих» будет увековечена в камне и металле память городских голов Кустова, Бухтеева, Костенко, на законное место будет водружен памятник адмиралу Грейгу, а улице Декабристов будет возвращено историческое название – Глазенаповская. Но это уже тема для другой публикации.